— Ставлю еще три, — сказал молодой ирландец.

— Пусть уж будут все пять, — отозвался Герствуд, пододвигая в банк стопочку фишек.

— И еще столько же! — сказал его противник, в свою очередь, прибавляя в банк стопочку красных фишек.

— Разрешите мне еще фишек, — попросил Герствуд, обращаясь к крупье, и протянул ему ассигнацию.

Молодой ирландец насмешливо осклабился, когда Герствуд, получив фишки, покрыл ставку.

— Еще пять! — сказал ирландец.

У Герствуда на лбу выступила испарина. Игра все больше и больше втягивала его, и он зашел в ней слишком далеко, особенно если учесть состояние его финансов. В банке было уже шестьдесят долларов его кровных денег.

По натуре Герствуд далеко не был трусом, но при мысли, что может сразу столько потерять, он почувствовал какую-то слабость во всем теле. В конце концов он сдался. Он больше не доверял своей хорошей карте.

— Что у вас? — спросил он у партнера, закрывая игру.

— Тройка и пара, — ответил тот, показывая карты. Руки Герствуда бессильно опустились.

— А я уж думал, что поймал вас, — еле слышно пробормотал он.

Молодой человек загреб все фишки, а Герствуд вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице, он остановился и пересчитал деньги.

— Триста сорок долларов, — прошептал он.

Как много денег ушло у него с тех пор, как закрылся бар!

Вернувшись домой, он принял твердое решение больше не играть в карты.

Керри не забыла обещание миссис Вэнс навестить ее и попыталась еще раз воздействовать на Герствуда. Дело было в его внешности. В этот день, придя домой, он, по обыкновению, переоделся в старый костюм, в котором проводил теперь все время.

— Ну, скажи, пожалуйста, зачем только ты надеваешь это старье? — спросила Керри.

— А какой смысл носить дома хороший костюм? — вопросом же ответил Герствуд.

— Мне кажется, что в приличном костюме ты и сам чувствовал бы себя лучше. И ведь к нам может кто-нибудь зайти, — добавила она.

— Кто, например?

— Да хотя бы миссис Вэнс.

— Ей незачем видеть меня, — угрюмо отозвался Герствуд.

Подобное отсутствие самолюбия и интереса к чему бы то ни было, кроме газет, вызвало в Керри возмущение, граничащее с ненавистью.

«Вот так и сидит целыми днями! — подумала она. — „Ей незачем видеть меня!“ Да как ему не стыдно?»

Но наибольшую горечь Керри испытала в тот день, когда миссис Вэнс в самом деле зашла проведать свою бывшую приятельницу. Она ходила по магазинам и решила заглянуть к Керри. Поднявшись по довольно жалкой лестнице, она постучалась.

К ее огорчению, Керри не оказалось дома. Герствуд отпер дверь, предполагая, что это она возвращается домой. При виде миссис Вэнс он растерялся. Потухшая было гордость снова вспыхнула в нем.

— А, миссис Вэнс! — насилу произнес он. — Здравствуйте!

— Здравствуйте! — отозвалась миссис Вэнс, не веря своим глазам.

Она сразу заметила, как сильно он смутился. Он мялся, не зная, предложить ли гостье войти или нет, и та продолжала стоять в дверях.

— Ваша супруга дома? — спросила она.

— Нет, Керри куда-то вышла, — ответил он. — Вы, может быть, зайдете? Она скоро вернется.

— Н-нет, я очень тороплюсь, — ответила миссис Вэнс, поняв, как изменилась жизнь ее друзей. — Я хотела заглянуть на минутку, так как была поблизости, но остаться я никак не могу. Пожалуйста, передайте вашей супруге, что я очень прошу ее навестить меня.

— Передам, — сказал Герствуд, отступая назад. Он почувствовал большое облегчение, когда гостья ушла. Ему было так стыдно, что, усевшись в качалку, он слабо сжал переплетенные пальцы и задумался.

Керри подходила к дому с противоположной стороны, и ей показалось, что она издали видит удаляющуюся миссис Вэнс. Но, как ни напрягала она зрение, она все же не была уверена в этом.

— Кто-нибудь заходил к нам сейчас? — был первый вопрос, который она задала Герствуду.

— Да, — с виноватым видом ответил он, — заходила миссис Вэнс.

— И она видела тебя? — спросила Керри тоном, в котором выразилось все овладевшее ею отчаяние.

Этот тон обжег Герствуда, как удар хлыста. Он насупился.

— Если у нее есть глаза, то она меня видела, — ответил он. — Я открывал ей дверь.

— О! — вырвалось у Керри, и она нервно сжала пальцы в кулак. — Она что-нибудь просила передать?

— Нет, ничего, — ответил Герствуд. — Она не могла остаться, сказала, что у нее нет времени.

— И ты показался ей в таком виде? — воскликнула Керри, отбросив свою обычную сдержанность.

— Ну, и что же из этого? — в свою очередь, обозлился Герствуд. — Откуда я мог знать, что она вздумает прийти?

— Ты прекрасно знал, что она может прийти! — сказала Керри. — Я тебя предупреждала, я говорила тебе, что она обещала зайти! Сколько раз я просила тебя надевать другой костюм! О, какой ужас!

— Да оставь, пожалуйста! — проворчал Герствуд. — Что за беда? Ты все равно не можешь водить знакомство с нею: она слишком богата.

— А кто тебе говорил, что я этого хочу? — вспылила Керри.

— Ну, ты так ведешь себя: устраиваешь сцены из-за того, как я одет. Можно подумать, что я совершил…

Керри не дала ему кончить.

— Да, ты прав! Я не могла бы дружить с нею… даже если бы мне этого очень хотелось. Но кто в том виноват? Хорошо тебе, сидя тут в полном безделье, указывать, с кем мне водить знакомство и с кем не водить! Ты бы лучше пошел искать работу!

Это было как гром среди ясного неба.

— А тебе-то что за дело? — почти выкрикнул Герствуд, вставая. — Я плачу за квартиру, не так ли? Я доставляю…

— Да, ты платишь за квартиру, — спокойно ответила Керри. — Послушать тебя, так можно подумать, что на свете только и радости, что сидеть здесь, в квартире! Вот уже три месяца, как ты сидишь тут, и за это время ты палец о палец не ударил, чтобы сделать хоть что-нибудь, — только суешься вечно не в свое дело на кухне! И зачем понадобилось тебе жениться на мне?

— Я вовсе не женился на тебе! — огрызнулся Герствуд.

— То есть как не женился? А что же в таком случае было в Монреале? — с изумлением спросила Керри.

— Что бы там ни было, можешь забыть об этом, — ответил Герствуд. — Факт тот, что никакой женитьбы не было. Будто ты сама не знаешь!

Несколько секунд Керри смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она была уверена, что связана с Герствудом самым настоящим браком.

— Зачем же ты лгал мне? — спросила она. — Зачем ты силой заставил меня бежать с тобой?

Последние слова прозвучали почти как рыдание.

— Заставил бежать! — повторил Герствуд, презрительно кривя губы. — Кто тебя заставлял?

— О! — только вскрикнула Керри, не выдержав. — О! О! — снова вырвалось у нее из груди, и она выбежала в гостиную.

А Герствуд был разгорячен и окончательно стряхнул с себя оцепенение. Это была для него изрядная встряска, моральная и физическая. Он потер лицо и растерянно оглянулся. Затем вышел и стал переодеваться.

Из комнаты, где находилась Керри, не доносилось ни звука. Услышав, что Герствуд одевается, она подавила рыдания. У нее мелькнула тревожная мысль, что он уйдет и оставит ее без гроша; но мысль о том, что она может потерять его навсегда, не тревожила ее ни секунды. Она слышала, как он открывал шкаф, доставая с верхней полки шляпу, потом дверь хлопнула, и стало ясно, что он ушел.

Керри сейчас же встала, глаза ее были сухи. Она выглянула в окно. Герствуд уже шагал по направлению к Шестой авеню.

Он пошел по Тринадцатой улице, затем пересек Четырнадцатую и повернул к Юнион-сквер.

— Искать работу, — беззвучно шептали его губы. — Искать работу. Она велит мне искать работу.

Он пытался защищать себя от обвинения, которое бросал ему собственный разум, не перестававший твердить, что Керри совершенно права.

«И принесло же эту миссис Вэнс! — сердился он. — Как она меня оглядела с головы до ног! Я прекрасно знаю, что она подумала».

Он вспомнил те несколько случаев, когда видел миссис Вэнс на Семьдесят восьмой улице. У нее всегда был вид богатой дамы, и Герствуд в ее присутствии старался держать себя как человек того же круга. Подумать только, что теперь она застала его в таком виде!